Я стал врачом, в какой-то степени, случайно, но случайности этой благодарен.
Доверие к профессии сформировали люди, которые меня окружали. Мой дядя, Иосиф Исаакович Иофин работал военным врачом-лаборантом. Он был специалистом очень высокого уровня, печатался в научных журналах, а лечить мог абсолютно все. Я видел, с каким уважением относятся к нему пациенты. По соседству с нами жила Татьяна Петровна Лагунова, детский врач-инфекционист. Она работала круглосуточно, могла поехать в любую точку нашей области к больному ребенку. Очень добрый и отзывчивый человек.
Лет в 15 я был потрясен книгой Николая Амосова «Мысли и сердце». Работа врача-кардиолога казалась очень ответственной, и, в то же время, привлекательной. Но не стал бы говорить, что профессия врача как-то по-особенному благородна… Профессионализм одинаково важен в любой работе. Надо просто делать свое дело, и качественно к этому относиться.
Валентин Петрович Стренев, первый заведующий нашим кардиологическим отделением, к сожалению, совсем недолго – всего 4 года, работал с нами. Он умер от очередного инфаркта. Валентин Петрович очень много дал и мне, и всем сотрудникам нашего отделения. Кардиолог Маргарита Михайловна Гавурина работает до сих пор. Мне посчастливилось и и сотрудничать с ней, и учиться у нее в течение многих лет. Александр Федорович Томилов – доцент кафедры пропедевтики, удивительный врач – клиницист, великий диагност, с которым мы работаем с 70-х годов. И, конечно, профессор Евгения Дмитриевна Рождественская – научный руководитель нашего сердечно-сосудистого центра. Вот этих людей я называю своими Учителями.
Ответственность на медиках огромная, а на кардиологах ее – еще больше. Потому что сердце — такой орган… Работая с ним, постоянно чувствуешь, что все зависит от точности твоих действий. Хотя у всех ошибки бывают. И у меня они есть, и у других. Когда встречаешься с какой-то кризисной ситуацией, тяжелым больным, ответственность давит, бывает и такое.
Когда я в первый раз увидели работающее человеческое сердце, подумал, что до этого момента совершенно не знал, какое оно. Я терапевт, и по-другому себе его представлял: по картинкам и схемам. Очень волнующие ощущения.
Ценне здоровья человека ничего нет, а у нас больше половины соотечественников умирает от сердечнососудистых заболеваний. В других развитых странах показатели лучше по многим причинам. В первую очередь, благодаря профилактики. Пациент сам знает, что если у него не будет здоровья, у него не останется ничего.
Самое хорошее качество больного — то, что в английском языке называется compliance, то есть готовность следовать рекомендациям, в нашем случае, назначениям врача с верой в выздоровление и оптимизмом. Если пациент все время смотрит «вниз», думает, что все пропало, все кончилось – с ним очень трудно работать.
Не думаю, что правильно эмоционально сопереживать каждому больному. Больше нужно думать головой – часто приходится принимать тяжелое решение. Например, операция. Конечно, любой нормальный человек оперативному вмешательству не обрадуется, а если оно необходимо, врач должен обращаться к разуму пациента, а не к чувствам. С другой стороны, как обойтись совсем без чувств?!.
Человеку нужно спокойнее относиться к тем сигналам, которые ежедневно подает его организм. Если во всех ощущениях предполагать какие-то симптомы заболевания, можно заработать себе новую болезнь: тяжелый невроз.
Я в молодости хотел стать журналистом (более ранние желания быть летчиком и пожарным можно не считать). Одно время мечтал быть театральным режиссером. Потом прошло. Став врачом, уже не оглядывался.
Не все, даже очень хорошие, картины хочется постоянно держать перед глазами. Должно быть что-то такое, неуловимое, что тебя привлекает. Сложно объяснить словами, почему тебе нравится именно эта работа. Вот, например, посмотрите на пейзаж Г.С.Мосина «Весна». Это, на мой взгляд, одна из лучших картин, которые я когда-либо встречал в жизни.
Творчество не является фактором риска для преждевременного износа сердца. Можно быть абсолютно нетворческим человеком, но вести такой образ жизни, что никакого здоровья не хватит. Люди в нашей стране поголовно курят, алкоголизируются, подвержены постоянным стрессам. Вот вам причины износа сердечно-сосудистой системы.
А есть и художники, которые доживают до ста лет. Творческие люди часто переживают тяжелейшие ситуации, это правда. Вспомните Твардовского Александра Трифоновича. Когда его убрали из журнала, он сгорел за несколько лет. Или Пастернак, которому устроили травлю. А вот Солженицын Александр Исаевич. Уж он-то сколько вытерпел, а дожил до 90 лет. Непросто тут все…
Да и что такое — творческая профессия? Можно и вахтером работать творчески, если не относиться к тому, что ты делаешь формально.
